Почему казахстанцы занимаются волонтерством

Волонтерство как спасение

В детстве моя апа научила меня вязать. Помню, учиться я не хотела, а она заставляла меня, приставала со своими спицами. Апа говорила: «Учись что-то делать руками. Кто знает, какая жизнь будет? А руки твои в любой сложный момент вязание вспомнят». И знаете, апа была права. Руки действительно вспомнили.

Мне повезло, что больших экономических трудностей, которых боялась моя апа, у меня не было – я получила хорошее образование, потом работала в серьёзных компаниях, отлично зарабатывала. Но вот в возрасте после 45 лет, и я думаю, что развод с мужем сильно на это повлиял, у меня случился психологический кризис. Я впала в такую жуткую депрессию, что ничего не хотела, никого видеть не могла. Однажды в книжном магазине я случайно увидела обложку детской книги – там была изображена бабушка в кресле-качалке, со спицами в руках и длинным шарфом. Мне вдруг так тепло стало от этого. Я сразу отправилась в магазин за нитками. От ассортимента ниток и разнообразия цветов закружилась голова. И вот после увлекательных покупок, вечером, я уже сидела в своем любимом домашнем кресле и надевала на спицы первые петельки, совсем как в детстве.

Это увлечение помогло мне избавиться от страданий, я будто вела внутренний диалог с моей мудрой апа, которой уже давно не было с нами.  Бывало, я засыпала в своем кресле, и апа приходила ко мне во снах, чтобы помочь с советами. Так я навязала огромную коробку следиков, детских шапочек, носочков  и шарфиков. Куда-то все это добро нужно было девать. Подруга посоветовала передать многодетным семьям. И вот когда я отвезла нуждающимся первую свою коробку, я будто обрела смысл жить дальше. Депрессия прошла, наладилась личная жизнь и все хорошо в делах. Но каждый день, после работы, я два часа посвящаю вязанию. Моя дочь помогает мне находить нуждающиеся семьи с ребятишками, некоторые я снабжаю носочками и шапочками уже несколько лет. Я не хочу бросать это дело, и, наверное, уже не смогу.

Айгуль Султанбаева, Алматы

Помогаю, потому что не могу иначе

Своего первого найденыша я принесла в дом, когда училась в третьем классе. Черный щенок, брошенный кем-то у мусорки во время дождя, больше походил на крысу. Я сунула его в школьный рюкзак и придя домой спрятала в ванной. Голодный щенок, конечно же, не собирался тихо ждать развязки и принялся требовать еды. Писк найденыша вызвал у мамы негодование. Но спасла нас бабушка, приказав немедленно отогреть и накормить малыша. Помню, как мыли его в раковине, а потом сушили феном и кормили из бутылочки теплым молоком. В общем, спасать животных стало моим обычным делом. Угол в ванной стал территорией временной передержки. Оставлять животных дольше, чем на три дня мама не позволяла, и мы с бабушкой, как самые верные заговорщики, дружно искали моим котам и щенкам новых хозяев.

Я не понимаю, как такое выходит, но брошенные животные встречаются мне постоянно. Сейчас я живу самостоятельно, отдельно от близких, и мой собственный дом то и дело превращается в приют для животных. Все мои близкие и знакомые знают, что мясные отходы, сухари и прочие остатки еды для меня - на вес золота. Они замораживают пищевые отходы, и раз в две недели я устраиваю объезд для сбора пакетов, - все это я привожу в приюты для животных. Так мы сохраняем экологию от загрязнения пищевыми отходами и помогаем приютам сэкономить на корме.

Все-таки, сортировка мусора, сокращение отходов должно стать нормой для современного общества. Не нормально не разделять мусор, ведь это не требует каких-то особых усилий. Более того, человек, научившийся сортировать отходы, уже не сможет престать это делать. Считаю, что вываливать пластик, бумагу и пищевые отходы в одно ведро – это кощунство какое-то. Кусочек хлеба, мяса для кого-то просто мусор, а для некоторых живых существ –настоящее спасение.

Мне странно называть себя волонтером. Кажется, что это слово как бы наделяет тебя каким-то статусом. А я помогают животным только потому, что не могу пройти мимо их страданий. Просто не умею не помогать.  

Марина Ляхова, Астана

Мне 14 лет, и я волонтер

Недавно был случай. Звонят мне из акимата и говорят: «Айман, вы же волонтёр?» А я: «Нет. С чего вы взяли?». Сестра моя рядом была. Она рассмеялась и посоветовала загуглить. Так я узнала значение этого слова. Оказывается, все, кто что-то полезное делают бесплатно, - волонтеры.  Странно звучит: мне 14 лет, и я волонтер

У меня все началось с того, что однажды я посмотрела по телевизору программу о сборе бумаги для переработки. Нашла через интернет-поисковик пункты приема картона в Алматы и решила собирать картонные коробки у магазинчиков. Деньги вышли не очень большие. Но я подумала, что если всем аулом бумагу собирать, то выйдут существенные деньги. Так люди стали приносить макулатуру к моему дому. В сентябре я сдала весь накопленный мусор, и мне заплатили 30 тысяч тенге. На эти деньги мы с подружками хотим купить саженцы фруктовых деревьев, чтобы весной высадить в центральной части нашего аула. Яблоки, урюк или вишни будут расти на улице для всех, еще и птицам останется – это же очень здорово!

Я еще читала в интернете, что где-то в Азии есть традиция собирать косточки от фруктов, а когда выходишь в путь, разбрасывать их везде, где следуешь. Вот представьте: съела семья килограмм слив, и собрала косточки в пакет. И вот каждый, кто выходит из дома, по дороге разбрасывает эти семена по земле. Представляете, сколько деревьев тогда вырастет?! Хочу, чтобы и у нас так было. Этим летом собирала косточки от урюка, айвы, вишни. Весной не поленюсь и закопаю в лесополосах, пусть растут.

Айман Каратас, Алматинская область

Пишу, чтобы дети жили

Я всегда любил рисовать. Первыми моими клиентами были мои родители. Они покупали мои самые удачные работы и развешивали их у себя на работе или дарили друзьям. Профессиональным художником я не стал, а ушел в дизайн. Но любовь к искусству все же осталась. Каждый выходной я отдаюсь живописи весь, без остатка, выхожу из мастерской только поздним вечером, чтобы подобрать нужную рамку. Все мои работы я отдаю волонтерам общественных фондов, и они продают их на благотворительных ярмарках в помощь лечению больных детей.

Я верю, что энергию, вдохновение, которые я реализую в своих работах, дают мне высшие силы, и я обязан отдавать результат своего труда тем, кто должен жить – детям, самым чистым, бескорыстным и светлым созданиям. Иногда я привожу свои работы в больницы, передаю медсестрам. Верю, что кому-то мое тепло в этих картинах поможет избавиться от одиночества, поверить в успешное лечение и даст надежду на самое лучшее. Некоторым мои картины могут показаться слишком простыми, а кому-то очень сложными, - я не думаю об этом.

Для меня важно вынести на холст свои эмоции, впечатления, чтобы разделить их с другими. Мне все равно, за какие суммы продают мои работы. Для меня важнее то, что есть запрос. Раз кто-то в моем труде нуждается, значит мое дело – не зря, значит завтра я напишу еще больше, и кто-то из малышей точно выберется из душной больничной палаты. Чтобы жить дальше.

Мирас Сулейменов, Астана  

Защищая животных, мы защищаем себя

Вот уже пять лет я участвую в движении по защите животных. Некоторые смеются надо мной: тебе что, делать больше нечего, у нас некоторые люди еще хуже живут? Это действительно так, но если мы не проявляем гуманизм к самым незащищенным, разве можно ждать гуманности по отношению к людям? Я считаю, что обидеть животное – это все равно, что обидеть ребенка. Человек, который избивает собаку, сможет поднять руку и на ребенка, слабого человека, - в этом я убежден абсолютно. Недавно прочитал пост в фейсбуке Азамата Сыздыкова. Он написал:

«Почему в центре страны, в столице собаки и кошки вынуждены жить в таких жестоких условиях? Как объяснили волонтеры, все из-за недоработок закона об ответственном обращении с животными, который вступил в силу весной 2022 года. В нем прописан запрет на отстрел бродячих собак, который до 2017 года широко практиковался в столице. То есть раньше действовал принцип: нет собаки – нет проблем. Но неравнодушные жители, объединившись, договорились с акиматом, что сами будут выхаживать четвероногих бедняг. А с 2022 года вместо отстрела, по опыту зарубежных стран законом введен алгоритм, когда беспризорных собак и кошек стерилизуют, чипируют, вакцинируют и снова отпускают на улицы. Но на практике этот механизм все еще не заработал. И не будет работать, уверены волонтеры, потому что климат и условия в столице иные, чем в той же теплой Турции. В поисках еды выпущенные собаки снова собьются в стаи, а жители не позволят бродить в таком количестве голодным сворам. Вот и «Астана ветсервис» продолжает отдавать животных волонтерам, где они, скорее всего, обречены на страдания и смерть. Не по вине, конечно, волонтеров. 

Хочется отметить самопожертвование активистов «СтопОтлов». У многих семьи, но они добровольно работают в изоляторе с утра до самой ночи. Без зарплаты и выходных. Выполняют тяжелую физическую работу: варят каши, кормят, поят собак, чистят загоны, моют, лечат животных. А еще все это нужно выдержать психологически, когда вокруг бегают голодные собаки, весь день в ушах неперестающий лай, запах, стоны и раны собак. Но волонтеры не жалуются, они бойцы невидимого фронта.

Да, после отлова наши улицы становятся тихими, чистыми, безопасными. Но ад начинается в другом месте, которое скрыто от миллиона глаз. Если алгоритм выпуска собак не работает, то нужно принимать другие срочные меры. Да, волонтеры готовы биться за жизнь своих подопечных, но даже и их терпению может прийти конец. Что мешает государству содержать этих животных и после 60 дней?

У казахов есть хорошая фраза «обал болады», что значит – не причиняй вред другим безвинным, иначе за это может настигнуть кара. Поэтому «жануарлардың обалына қалмайық».

Меня так поразил его текст. Это именно то, о чем болит душа у всех волонтеров, занимающихся защитой животных. Если мы хотим жить в здоровом обществе, нам нужно, чтобы гуманное отношение к животным стало нормой. Хорошо бы, чтобы мы не ждали, что кто-то этим займется, а вносили свой вклад по малой толике самостоятельно.8,7

Азамат Сергалиев, Кокшетау

Фотоколлаж: Azattyq Rýhy