Нациестроительство по-токаевски: услышат ли голоса граждан?

Идея о нациестроительстве звучит в Казахстане с постоянной периодичностью. Почему сейчас о ней заговорили снова?

- Она возникает, потому что остается актуальной. Логично, что впервые об этом заговорили в самом начале 90-х годов, когда мы восстановили свою независимость. Тогда важно было понять и определиться, что мы за нация, какие цели мы ставим, куда идем и так далее. Сейчас этот вопрос проблематизируется потому, что мы не проделали огромный путь, не сделали то, что должны были сделать в девяностые и двухтысячные годы, постоянно откладывая важнейший процесс формирования единой гражданской нации. Мы помним, был лозунг экс-президента «сначала - экономика, потом - политика». Дефиниция «политика» в широком смысле вбирает и идеологию, и обозначение целей, куда идет наш народ, и ответы на вопросы: кто мы, каковы наши ценности?

Читайте также: Растет тревога. Казахстанцы изменили мнение о войне в Украине

Мы так и не ответили на эти вопросы. Оставалась какая-то непонятная аморфная постсоветская общность, которая по инерции существовала в прежней парадигме. Ведь с объявлением Независимости люди не стали вдруг другими. Мы во многом оставались теми же самыми людьми с прежними ценностями, поведенческими нормами, знаниями истории и окружающего мира. Часть из нас постепенно модернизировалась, открыла для себя по-новому остальной мир, принимала новые ценности, менялась. Другая же часть так и продолжала оставаться в парадигме Советского Союза - другой идеологии не было, других идей, смыслов не было. Мы этот вопрос отложили, чтобы, якобы, пока заняться налаживанием экономики. В итоге мы и экономику не наладили, и упустили очень важные вопросы идеологии.

Под идеологией я не имею ввиду некую доминирующую идеологию, которой все должны подчиниться, и которая должна продвигаться силами пропаганды, как это было при Советском Союзе. Под идеологией я понимаю комплекс ценностей, которые для нас незыблемы. И сегодня эти ценности не определены, но очень важный момент: когда мы говорим о нациестроительстве, следует помнить о том, что существуют определенные ее составляющие.

Как сейчас может сформироваться гражданская нация?

- Единая гражданская нация – это не значит, что мы, казахи, должны ассимилировать все остальные этносы. Это – принципиальный вопрос. Ни в коем случае нельзя этого допускать. Мы говорим об общности, объединенной единым гражданством, принадлежностью к республике Казахстан. Если мы говорим о единой гражданской нации, то есть определенные маркеры – их может быть много, но есть наиболее значимые – нация должна быть объединена на основе единой истории, единого языка и единых ценностей.

С единым языком понятно – это государственный язык, об этом казахи говорят. Некоторые не желают изучать государственный язык, говоря о том, что «ведь казахи говорят на русском, ну вот и будем общаться на русском». Но дело не только в инструментарии или в языке как инструменте. Дело в гораздо большем, потому что когда человек становится носителем языка, открывается языку, он открывается культуре, ментальности, коммуникациям. Эта ценность – единый язык – очевидна.

Теперь что касается ценностей: многие вопросы, которые поднимаются в обществе, почти всегда раскалывают общество на два лагеря. Это, прежде всего, отношение к текущим событиям, которое обусловлено нашими ценностями. Расколы говорят о том, что нет ничего, на что мы смотрели бы одинаково, и это большая проблема. Возьмем к примеру войну в Украине. Очевидно, что нападать на независимое государство, бомбить мирное население, убивать и насиловать – это зло. Но, к несчастью и ужасу, у нас в обществе находятся люди, которые находят оправдание этим преступлениям. И мы задаемся вопросом: как могло случиться, что общечеловеческие ценности не столь очевидны для наших соотечественников? Что стало причиной их моральной деградации? Подобные расколы не позволяют складываться единой гражданской нации. Наличие казахского паспорта – это не показатель единства, а для кого-то – просто условие пребывания в стране.

Можем ли мы говорить о том, что у нас есть единый язык? Нет. А единые ценности? Нет. И третья составляющая – единая история. Это не значит, что сейчас нужно написать какую-то каноническую версию истории, которую мы вызубрим с именами, датами, снимем фильмы, поставим памятники и будем ее придерживаться. Речь не об этом. Не нужно повторять ошибки Советского Союза и навязывать всем тенденциозную, сверхидеологизированную версию исторических событий.

Другое дело, что мы посмотрим на свою историю по-новому. Почему это необходимо? До последнего времени мы имело дело с историей, которая навязывалась нам советской исторической школой с колониальной, оседлоцентристской позиции и так далее - неважно, какая версия. Дело в том, что в этой интерпретации истории казахов нет голоса самих казахов. Нас лишили права голоса, нам пытались навязать чуждое нам прочтение, где мы – объект, а не субъект. Мы должны вернуть этот голос себе. Время покажет, что мы «накопаем» в архивах, что даст коллективная память, что позволит увидеть в нашей истории смена оптики – взгляд изнутри. Но для начала нужно вернуть этот голос себе и попытаться ретранслировать то, как мы видим свою историю, свое место в ней. Мы должны понять, что среди казахов были и герои, и предатели. Мы должны принять свою истории без прикрас, без ретуши.

Наши предки не были исключительно великими людьми и батырами, они тоже совершали исторические ошибки, кого-то из них подкупали, кто-то из них участвовал в коллективизации и многое другое. Но если нация взрослая, а я надеюсь, что всё-таки мы находимся не в младенческом состоянии, то мы должны это все принять – позитивное и негативное, славные страницы истории и позорные.

Почему значимо наличие единой истории? Важно, чтобы мы увидели общую картину прошлого, выработали единое отношение к событиям прошлого: порицание или одобрение, сожаление или гордость. Когда будут сняты фильмы о событиях прошлого, мы все в зале, независимо от возраста, социального положения, национальности, будем одинаково плакать над какой-то трагедией или воодушевляться одними и теми же людьми. Еще: эта история должна включать голоса не только казахов, но и голоса тех, кто был переселен в Казахстан насильственно, депортирован. Слышим ли мы их голоса? Нет. Сейчас мы боремся за право своего голоса и говорим: нам не нужна советская версия истории, мы напишем свою историю. Она должна быть такой, какой ее видим мы, а не другие, не историки или пропагандисты других страны. Может быть, на первых порах будут перегибы, попытки давать субъективные оценки и т.п. Когда отпускают сжатую пружину, она резко распрямляется, лишь потом обретает нормальное состояние. Мы тоже пройдем этот этап. Постепенно будет сформирован взвешенный, объективный результат, главное, свободный от советской идеологической интерпретации нашей истории.

Когда мы возвращаем себе голос, важно не забывать, что собственного голоса были лишены наши чеченцы, ингуши, крымские татары, немцы, украинцы, раскулаченные русские и так далее. Их истории тоже нужно услышать. Когда мы все это пропустим через себя, почувствуем эмпатию, мы увидим, что нас объединяет, станем ближе друг к другу.

Но готова ли власть все это сделать? Судя по тому, как звучит риторика властей, речь идет об ассимиляции – это слишком простое решение. Время от времени предлагается называть всех граждан казахами.

- Допустим, нам всем эта идея понравилась, и мы решили, и все согласны. Разве это изменит нас, как общность, которой мы сегодня являемся? Мы что, внезапно вдруг станем близки друг другу, у нас появятся единые ценности? Конечно же, нет. Это вообще десятое дело, как мы будем называться.

Токаев говорил, что у нас одна земля, мы находимся под одним небом, Казахстан - наша общая родина, и мы, по сути, как он сказал, являемся единой нацией. Тезис о том, что мы являемся единой нацией – это иллюзия, и опасно выдавать желаемое за действительное, потому что тогда не будет сделано необходимое, чтобы мы стали таковой.

Сегодня мы – не единая нация, и расколы, который постоянно обнаруживаются, доказывают это. Народ не един с властью; выходцы из народа – полиция – не едины с народом. Важно подчеркнуть: война в Украине разделила нас не по национальному признаку. Большинство казахов поддерживает Украину, однако при этом мы знаем казахов, которые как будто бы сочувственно относятся к России и пытаются ее действия оправдать. Русские чаще всего отмалчиваются, вероятно сочувствуя исторической родине, но мы знаем русских, которые осуждают Россию. О чем это говорит? Здесь нет проблемы национальностей, это проблема разных ценностей.

Чего не хватает власти и Токаеву? Признать, что за 30 лет мы нацию с едиными ценностями не сформировали. Причин много. Например, чиновники придерживаются иных ценностей, нежели народ. Если сказать им «Давайте начнем процесс нациестроительства?», то встанет вопрос единых ценностей, и это коснется, в первую очередь, коррумпированных чиновников. Это долгий путь. Однако при желании его можно пройти за 4-5 лет. Украина прошла его за год.

Но какой ценой?

- Да, страшной ценой. Все хотели бы избежать таких экстремальных условий. Мы можем добиться результата усилием государства и своим собственным добровольным выбором стать единой гражданской нацией. Но у единой нации не должно быть сословных перегородок, одни не должны воровать у других… и многие другое. Если строить единую нацию, то этот процесс коснется всего, будет пронизывать все уровни общественной жизни. Тогда мы станем сильнее, и на этом пути мы поборем очень многие свои проблемы.

Вы говорите о переосмыслении истории, но готова ли власть раскрыть архивы, честно рассказать про тот же Ашаршылык, 1986 год или Жанаозен?

- Последние годы есть подвижки, издаются сборники документов, в том числе и об Ашаршылыке, и для этого Сенат приложил определенные усилия. Процесс пошёл, но мы не должны сильно рассчитывать на то, что откроются какие-то тайны, потому что эти архивы были вычищены. Полагаю, самые страшные свидетельства были уничтожены. Но и по косвенным свидетельствам можно судить об очень многом. Я думаю, что проблему Ашаршылыка невозможно скрывать, потому что та официальная версия истории, которая есть, и даже которая складывается после восстановления нашей независимости, и то, что сохранилось в коллективной памяти народа, вступают в противоречие.

Пока есть эти противоречия, мы никогда не будем доверять официальной версии. Историки идут медленно, но я надеюсь, что они накапливают знания. Я думаю, после того, как более 70 лет мы не могли говорить сами о своей истории, расставлять акценты, определяя для себя героев и антигероев, нужна известная смелость историков в новых интерпретациях, расстановке акцентов, даже оценок и так далее. В трудах историков мне этого не хватает.

Вы говорите, что за четыре года можно реализовать процесс нациестроительства. В теории как это должно происходить, искусственно «сверху», или это должен быть всё-таки естественный процесс «снизу»?

- Единых рецептов нет, но есть цель, и она измеряема, достижима. У каждого народа своя история, свои обстоятельства и условия. Например, в Сингапуре процесс нациестроительства шел сверху; где-то аналогичный процесс шел снизу как запрос общества; у одних этот процесс стал следствием поражения в войне; у других, напротив, после победы в войне. У нас тоже есть свои непростые условия и потерянные тридцать лет. Если говорить о процессе «сверху», я пока вижу только последнее выступление Токаева. Это - формальный подход (уже объявлено, что мы - единая нация), без анализа, исследования существа проблемы, понимания искомой цели и т.д. Но Токаев дал задание неким институтам разработать программу. Посмотрим, что у них получится. Что касается процесса «снизу», он уже идет, и люди, у которых одинаковые ценности, объединяются, независимо от социального круга, материального благополучия, национальности, эти люди поддерживают друг друга. Посмотрите, как постепенно у них выравнивается взгляд на прошлое, когда есть общие ценности, есть готовность признать ошибки.

Нациестроительство — это тонкий процесс. Не нужно что-то «конструировать» как при Союзе, когда тех, кто не согласен, просто загоняли в концлагеря. Нужно объяснять народу важность формирования единой гражданской нации. Необходимо говорить об идентичности, о коллективной памяти, гражданственности и о многом другом. Ныне живущее поколение и будет цементировать эту гражданскую нацию.

Насколько все это реализуемо в условиях, когда власть не очень-то легитимна, когда нет доверия к власти, диалога с народом?

- Власть должна использовать любые процессы, чтобы укреплять свою легитимность, поддерживать связь с народом, идти на диалог. Она должна научиться слушать, потому что в народе гораздо больше умных, образованных, креативных людей, чем среди представителей власти. Не нужно власти навязывать народу свои представления, свои, часто ошибочные, решения и неэффективные методы достижения целей. По вине власти народ относится к ней с большим недоверием, и чиновникам уже следует научиться чувствовать, что происходит в стране.

Люди и сейчас не в восторге. Некоторые говорят, что сначала нужно решить проблемы с коррупцией, ухудшением экономической ситуации, угрозами суверенитету и так далее.

- С этим я не согласна. Мы так долго откладывали проблемы, что нам придется все делать одновременно. Когда говорят, что давайте лучше начнем с малых дел и уберем в своем дворе, я предлагаю: а давайте убирать в своем дворе и думать о нациестроительстве, бороться с коррупцией и решать вопросы нашего суверенитета, поднимать экологические проблемы и решать проблемы здравоохранении. Нам придется все делать сразу, а не выстраивать иерархию проблем по их приоритетности.

Что вы думаете о том, чтобы «казахстанцы» заменили на «казахи»?

- Нам так долго навязывали чужие имена или прозвища - «киргизы», «кайсак-киргизы», потом «казахи» через сталинское «Х» и так далее. Наконец, мы вернули свой этноним «қазақ», но тут появился новодел «казахстанец». Обратите внимание, как упорно СМИ пишут «казахстанец». Спортсмен, который на соревнованиях за рубежом был казахом, по возвращении домой стараниями местных СМИ превращается в некоего «казахстанца». Это - новодел, который упорно нам навязывается. Вероятно, СМИ используют «казахстанец» как общее название для всех граждан страны, чтобы не подчеркивать, что, например, данный спортсмен - это казах или русский, кореец или немец. Почему ценой этого должно стать опять лишение казаха его национальности, замена на аморфное, ничего не говорящее «казахстанец»?

Единой гражданской нации мы не построили, а слово уже придумали. И при этом это слово опять дискриминирует казахов, лишает их, как в период советской, царской колонизации, своего имени. Ели вы хотите опять придумать какое-то общее для всех наименование, почему это должно быть за счет казахов, за счет уступок со стороны казахов, потери ими своего этнонима? Айдос Сарым (депутат парламента – Ред.) где-то недавно сказал, что казахи должны понимать свою историческую ответственность. Простите, но давайте мы перестанем считать, что мы (казахи – Ред.) кому-то что-то должны! Нам словно говорят, что мы должны уступать (отказаться, молчать, терпеть), чтобы в стране был мир и спокойствие. Я считаю, у нас есть ответственность перед народом, который был дискриминируем в период колонизации и пострадал в период тоталитаризма. А условия спокойствия должна создавать власть, не дискриминируя по колониальной и советской традициям казахов.

Если другим этносам, проживающим в Казахстане, нравится «казахстанец», они могут себя так называть. Не нам решать, какое название они выберут. Может, они выберут «казахский русский», «казахский немец». Может быть, они выберут «татары Казахстана», «узбеки Казахстана»… Тогда в этом позиционировании будет и их этническое имя, и гражданство Казахстана. Но я категорически против, чтобы 80% казахов назывались так, как комфортно называться 20% населения - представителей разных этносов. Не логично делать наоборот? Не желают? Хорошо, не возражаю, пусть называются как им нравится, но не надо навязывать казахам избранное ими наименование.

Читайте также: Идеологи Токаева не изменят нацию

Фото: Санат Имангалиев